Институт философии 

Академии экосоциальных технологий

ИФ АЭСТ

www.fig.ast.socia

 

Научный руководитель

кандидат исторических наук, доцент,

академик АЭСТ, профессор Института нравственности

Матвейчук Елена Федоровна

 

 

Институт философии реализует в своей работе методологию дискурсивно-оценочного подхода.

В основе дискурсивно-оценочного подхода лежит глобальный экологический принцип - это способ поведения людей, обеспечивающий выживание человечества, основанный на  ненанесении человеком вреда  себе, окружающим и среде обитания.

 

Вред – ощущаемое (подлинно переживаемое) субъектом нарушение его жизненного процесса (существования).

Из глобального экологического принципа проистекает глобальный этический принцип – человеку нужно вести себя так, чтобы не наносить вреда себе, окружающим и среде обитания.

Мы исходим из того, что каждый человек внутренне совершенен, не хочет вредить себе, окружающим, среде обитания. Он хочет соблюдать нравственное правило поведения или правило «Три С»: не вредить себе, соседям, среде обитания ни мыслью, ни словом, ни делом; созидать для себя, соседей, среды обитания мыслью, словом и делом.

Однако жизненные обстоятельства таковы, что человек вынужден вредить себе, соседям и среде обитания.

Противоречие между врожденной нравственностью и ее нарушением в организации жизнедеятельности человека приводит человека к заблуждениям и ошибкам из-за того, что в процессе жизнедеятельности он вынужден наносить вред себе, соседям, среде обитания.

Религиозные, философские, культурные, образовательные системы длительное время пытаются объяснить человеку, почему он не должен поступать плохо по отношению к другим, быть нравственным по отношению к себе и окружающим его людям, но не могут заставить его так себе вести. По этой причине возникает неравенство, утрата гуманизма в отношениях людей друг с другом, криминал и войны.

Теоретическим и эвристическим обоснованием дискурсивно-оценочного подхода служат подходы известных ученых.

Юрген Хабермас (нем. Jürgen Habermas; 18 июня 1929, Дюссельдорф) — немецкий философ и социолог, профессор во Франкфурте-на-Майне (с 1964 года), директор (наряду с К. Вайцзеккером) Института по исследованию условий жизни научно-технического мира Общества Макса Планка в Штарнберге (1970—1981). Считается представителем франкфуртской школы. Взгляды Юргена Хабермаса оказали влияние на студенческое движение во многих странах Запада в 1960-е и 1970-е годы, а в настоящее время Юрген Хабермас - самый крупный современный философ Германии.

Юрген Хабермас определяет дискурс как способ проверки спорного притязания на значимость посредством приведения аргументов в процессе диалога, осуществляемый с целью достижения общезначимого согласия  людей.

Дискурс по Юргену Хабермасу основывается на следующих правилах:

участие в дискурсе открыто для любого способного к речи субъекта при его полном равноправии со всеми остальными участниками дискурса;

в дискурсе запрещается осуществлять какое-либо принуждение в целях достижения согласия;

участники дискурса вправе действовать лишь на основе мотива достижения кооперативного и аргументированного согласия.

По отношению к фактически существующей коммуникации дискурс является по Юргену Хабермасу идеальной речевой ситуацией.

Юрген Хабермас полагает, что идеальная речевая ситуация представляет собой необходимую предпосылку, из которой исходят участники фактических коммуникативных практик, если они серьёзно относятся к перспективе признания своих притязаний другими.

Юрген Хабермас интерпретирует дискурсивную этику коммуникации как языковую игру, в которой возможны как согласие, так и насилие, внушение, проявление силы и манипулирование.  

Однако практика показывает, что дискурс сам нуждается в этике, чтобы участники дискуссии не наносили друг другу вред ни мыслью, ни словом, ни делом.

Карл-Отто Апель (нем. Karl-Otto Apel; р. 15 марта 1922, Дюссельдорф) — немецкий философ. В составе вермахта участвовал во Второй мировой войне. Окончил Боннский университет в 1950 году. Преподавал в университетах Германии. C 1972 по 1990 годы профессор философии в Университете Франкфурта-на-Майне, с 1990 года — профессор Эмеритус.

Карл-Отто Апель ввел понятия трансцендентальной прагматики, «онтической редукции», когда сущее определяется через другое сущее. Карл-Отто Апель утверждал первичность диалога как интерсубъективной коммуникации над индивидуальным сознанием. Основой такого диалога К.-О. Апель считает язык, понятный его участникам. 

 

По Апелю решение всех этических проблем следует искать в дискурсе.

Языковая игра способна нормализовать отношения в социальных системах. Оба вышеназванных исследователя понимают дискурсивную этику как некий процесс, за которым стоит дискурс как механизм достижения конвенции в отношении норм взаимного поведения.

Значительный вклад в развитие рассматриваемой проблемы внесли французские ученые. Жиль Делёз (фр. Gilles Deleuze; 18 января 1925 года, Париж — 4 ноября 1995 года, там же) — французский философ стал использовать совместно с Пьера-Феликсом Гваттари понятие «ризома».

 

Пьера-Феликс Гваттари (30 апреля 1930, Вильнёв-ле-Саблон, департамент Уаза, Франция — 29 августа 1992, Кур-Шеверни, Франция) — французский психоаналитик, философ и политический активист, один из основоположников антипсихиатрии, написавший совместно с философом Жилем Делёзом знаменитый трактат «Анти-Эдип. Капитализм и шизофрения» (1972).

Ризома (фр. «корневище») есть децентрированная сеть, аналог корневища: в отличие от дерева, у неё нет корней, ствола или листьев, конкретной формы или территории. Ризома есть серия нейтральных плато, занимающих срединное место между мышлением, материальной реальностью, культурой и обществом.

Ризома имеет следующие характеристики:

соединение и гетерогенность — любая точка ризомы может соединяться с другой, отсутствует последовательности элементов;

множественность — нет субъекта и объекта, как и терминологии Единого и Многого;

означающий разрыв — разрушение какой-либо точки ведёт не к разрыву, а к возобновлению ризомы в той или иной точке;

картография и декалькомания — нет скрытой структуры и генезиса.

Множественность ризомы есть альтернатива логике репрезентации, бинарной субъект-объектной структуре западного мышления.

Делёз и Гваттари выделяют два вида множеств: экстенсивный (молярный) и интенсивный (молекулярный). Экстенсивные множества делимы, их можно упорядочить и объединить; интенсивные множества не могут быть разделены или завершены без изменения своей природы. Это разделение соотносится с различием между ризомой и деревом, горизонтированием и иерархией, микроуровнем и макроуровнем политического или социологического анализа, ризоматическими и древесными множествами, двумя типами многообразий Римана. Множества не противопоставляются, а сосуществуют: у дерева есть ризомы, а ризома имеет древесные корни. Ризома имманентна, а не трансцендентна; у ризоматического процесса нет свойств, структуры или причин.

В дискурсивно-оценочном подходе Чигирева Виктора Анатольевича и Юнацкевича Петра Ивановича понятие ризомы рассматривается как понятие постмодерна, фиксирующее принципиально внеструктурный и нелинейный способ организации целостности; неравновесная целостность (аналог неравновесной среды, изучаемой синергетикой, - теорией катастроф); перманентная креативная форма, имманентная (внутренне присущая) нестабильность.

 

Классический пример ризомы – не корень, но луковица, содержащая в себе скрытый, потенциальный стебель. 

В моделях философского анализа социальные субъекты удобно представлять в качестве ризом.

Ризоморфная среда – субстанция, состоящая из взаимодействующих ризом, обладающая имманентным потенциалом самоорганизации и саморазвития.  По сути, ризоморфными средами являются все социальные среды. Их также иногда именуют хаосами (управляемые хаосы, управление в хаотических средах).

Классический пример ризоморфной среды – среда письма (текст есть продукт письма, как процессуальности, не результирующейся в данном тексте).

Социальный субъект – отдельный человек, группы людей и их объединения, организации, предприятия, государства, корпорации и т.п., человечество в целом.

Дискурсивно-оценочный подход – это создание специальной сетевой конструкции, позволяющей осуществлять направленный сетевой дискурс и массовую этическую оценку в режиме реального времени, оперативно визуализировать вред (угрозу) здоровью человека как социального субъекта. Такая «подсветка» позволяет мобильной толпе сетевых активистов (социально активных граждан) оказать точное гуманное влияние на социальный субъект, и предотвратить  наносимый им вред (разрушить представляемую им угрозу), изменить поведение, образ жизни, ставший причиной заболевания.

Общий подход к построению дискурсивных этических регуляторов во всех сферах жизнедеятельности позволяет создавать сетевые информационные регуляторы поведения конкретных социальных субъектов, направленных на гуманизацию их отношений и решение проблемы неравенства.

Дискурсивно-оценочный подход разработан советской научной школой (Чигирев В.А., Юнацкевич П.И.). В его основе лежит процедура оценивания вредоносности поведения конкретных социальных субъектов, при этом опора делается  на дискурсивные практики конкретной жизнедеятельности этих социальных субъектов. В ходе этих процедур возникают дискурсивно-оценочные регуляторы.

 

Дискурсивные этические регуляторы действуют исключительно гуманно. Они просто напоминают субъекту, нежно советуют ему: «вести себя так нельзя, подумай», предоставляют ему возможность понять, почему он делают так, а не иначе. Всем субъектам  при этом предоставляется возможность оценивать социальные действия других субъектов.

Социальное действие – результат активности социального субъекта, выразившейся в намерении, заявлении, решении,  поступке и т.п., которые способны нанести вред, создать угрозу для более чем одного социального субъекта.

Фундаментом дискурсивно-оценочного подхода и практической дискурсивной этики являются массовые этические (нравственные, моральные) оценки деяний социальных субъектов.

Этическая оценка – определение уровня нравственности  социального субъекта.

Нравственность – особый настрой мышления и поведения социального субъекта, позволяющий не наносить вред (создавать угрозы) себе, окружающим, среде обитания,  гармония духовных и материальных устремлений и действий, баланс прав и обязанностей социальных субъектов (всеобщая нравственность обеспечивает безопасное питание, размножение и только духовное доминирование социального субъекта).

Нравственный (этический) принцип – это способ поведения людей, обеспечивающий развитие человечества, основанный на учете и оценке каждым социальным субъектом вреда (угрозы), наносимого той или иной деятельностью (бездеятельностью) других социальных субъектов в процессе общения (дискурсивных практик).

Этическая оценка деяния социального субъекта опирается  на врожденное чувство вреда, имманентно присущее каждому человеку, не нуждающееся в подкреплении метафизической рефлексией.

Наличие у человека способности чувствовать вред имеет биологические и этологические основания.

Конрад Захариас Лоренц (нем. Konrad Zacharias Lorenz; 7 ноября 1903, Вена — 27 февраля 1989, Вена) — выдающийся австрийский зоолог и зоопсихолог, разработал этологию — науку о поведении животных.

 

Лоренс описал типичные формы агрессивного поведения, физиологию  инстинктивных проявлений вообще и  агрессивных  в  частности. Лоренс показал ясность спонтанных и неудержимых, ритмически повторяющихся порывов агрессии.

Процесс ритуализации осуществляет обособление новых инстинктивных побуждений, нужных для сдерживания агрессии. 

Природа человека "изобрела" механизмы, чтобы направить  агрессию в безопасное русло, посредством ритуала.

Ритуал диктуется ответственной моралью.

Создать такой ритуал для людей – практическая задача, которую решает Институт философии  Академии социальных технологий.

Если агрессию не рассеивать, то она переходит на самого человека и проявляется в его разрушительном поведении, направленном на удовлетворение собственных эгоистических побуждений за счет причинения вреда другим. Агрессия, направленная на других приводит к неравенству людей, терроризму, экстремизму, войнам и криминалу.

Ритуал рассеивания агрессии человека против самого себя, других, среды обитания формируется на основе синтеза современных технологий.

Такой синтез обеспечивает современный уровень развития IT-технологий, социальных технологий, конвергенции медиа.

Мы уже сегодня можем создавать системы эффективного регулирования поведения социальных субъектов, чтобы эффективно гуманизировать все сферы человеческого взаимодействия и обеспечить справедливость в регулировании распределения ресурсов и благ.

Рассмотрим пример конкретного дискурсивного регулятора, в основе которого лежит шкала вреда (Чигирев В.А., Юнацкевич П.И.). Его можно назвать социальным  светофором.

Зеленый цвет означает, что другие оценивают поведение субъекта как действующего без вреда, который может продолжать дальнейшее действие.

Синий цвет означает затруднение в оценке субъекта, сложности в распознании вреда от него, успешности социальной маскировки оцениваемого, угрозы которого не различаются другими.

Появление красного цвета напоминает действующему субъекту, что в его действиях другие видят вред или угрозу, причину будущих преступлений против себя и общества, государства и мирового сообщества.

Красный цвет светофора дает повод задуматься, проанализировать сложившуюся ситуацию, привести новые аргументы за и против соответствующих действий.

Важной конструктивной особенностью дискурсивных этических регуляторов является используемый в них принцип самонаказания.

Реализуют его другие путем массовой этической оценки поступков человека, которые приводят к социальному паразитизму, усугублению неравенства.

Массовая этическая оценка – это определение уровня нравственности  социального субъекта другими, массой оценщиков, которые удерживают, создают мотивы воздержания от поступка, ведущего к саморазрушению человека и причинению вреда другим.

Глас Народа – Глас Божий. У объекта массовой этической оценки формируется ответственность за совершение действия, которое может, по мнению других, привести к социальной катастрофе, гибели человеческой цивилизации. В случае вредного действия возникает чувство вины, без которого не может быть и речи о полноценном исправлении, восстановлении справедливости в отношениях с другими. Это чувство помогает человеку заняться созиданием, нравственным исправлением и душевным исцелением. Человек начинает сопереживать другим, слышать и выполнять все рекомендации общества и государства.

Гуманитарное, экологическое чувство вины и связанное с ним чувство стыда приводит к более созидательной, нравственной модели поведения человека.

При этом у него возникает ясное понимание, что никто другой, кроме него, не виноват в собственном социальном паразитизме. Он сталкивается с внутренним вопросом: «Зачем я это сделал?», «Я больше так не буду». И это путь к его созиданию, нравственному становлению себя в мире других.

В 2016 году исполнилось 40 лет научной деятельности профессора Чигирева В.А.  В 1976 году Чигирев В.А. стал Лауреатом Всесоюзного конкурса молодых ученых по философии и общественным наукам. И что удивительно, в этом же году вышли фундаментальные работы Конрада Лоренса, Карла-Отто Апеля, Жиля Делёза, Пьера-Феликса Гваттари.  Тогда многим казалось, что это сугубо теоретические вещи, далекие от практики.  А сегодня мы их используем для описания сугубо практических вещей. Созданы уникальные измерители нормального поведения человека – шкалы вреда как различные способы оцифровки и визуализации оценки уровня вреда, наносимого самому себе.

Являясь по сути квазиметрическими шкалами, они позволяют получить «гладкие» оценочные функции и, соответственно, применять в научных измерениях весь арсенал хорошо разработанных методов оптимального управления, теории игр и т.п.

Применение шкал оценки вреда в познании мира людей позволяет эффективно влиять (управлять) поведением каждого, заставлять его следовать путем созидания мыслью, словом, делом для себя, других и среды обитания.

Дискурсивно-оценочный подход направлен на регулирование отношений людей к собственному поведению и распределению ресурсов, он позволяет исключить вред, который человек сам наносит себе, установить справедливость в регулировании распределения общественных благ.

Чтобы практика нравственного поведения стала основой для гуманитарного прогресса человека (отказа от причинения вреда самому себе), важно поддерживать в обществе ритуалы дискурса и массового этического (нравственного, морального) оценивания конкретных фрагментов поведения человека по отношению к самому себе и другим.

Эти ритуалы можно также подкрепить и на уровне законодательной инициативы, создав этические, моральные, нравственные кодексы, которыми будут описаны процедуры дискурса и массовой этической оценки человека, который не вредит себе и другим.

Применение на практике положений нравственных кодексов позволит переключить агрессию граждан по отношению к себе на обеспечение баланса справедливости и ликвидации неравенства как фундаментальной проблемы современного общества.

Там, где есть измерения, там есть и наука. Сегодня мы достигли такой возможности измерять сложный конструкт поведения человека – его индивидуальную нравственность, нашли способы организации дискурсов в социальных сетях, корректирующих поведение человека и значение его индивидуальной нравственности. Все это создает основу для гуманитарного прогресса и перехода к новой парадигме мышления человека, основанной на соблюдении нравственного правила «Три С»: не вреди себе, соседям, среде ни мыслью, ни словом, ни делом; созидай для себя, соседей, среды мыслью, словом и делом.  Соблюдение человеком нравственного правила позволяет не причинять ему вред самому себе и другим, что важно для решения проблемы неравенства граждан.

Дискурсивно-оценочный подход – это нравственный компас для каждого. Применяя данный подход, люди в режиме реального времени будут видеть угрозы и реагировать на них, мотивироваться созидательным образом жизни.

 

Нравственный компас

 

Дискурсивно-оценочный подход позволяет как разобрать паразитарную модель поведения человека, так и осуществить сборку созидательного поведения человека.

Институт философии вошел в состав Академии экосоциальных технологий 04 ноября 2018 года как независимое объединение экспертов высшей квалификации, исследующих глобальные и локальные последствия реализации дискурсивно-оценочного метода в решении проблемы неравенства граждан.

 

Структура Института философии

Научно-исследовательская лаборатория №1 Философии афтепостмодерна

 

Лаборатория разрабатывает проблему, характерную для постмодерна: “смерть субъекта”. Это когда обычный человек утрачивает способность влиять на процессы собственной жизнедеятельности, реализацию своих прав и законных интересов, является объектом манипуляций на протяжении всей своей жизнедеятельности.

Эпоха постмодерна породила свои кризисы:

Кризис представительской демократии: нельзя найти собрание представителей, где большинство любого представительства было бы компетентным и не коррумпированным. Этот кризис очевиден и является прикрытием для так называемой власти сеньорите (получение неправовых преимуществ при формальном равноправии).

Кризис рациональности, т.е. намеренно или ненамеренно доступ к знаниям, информации не может быть обеспечен в равной степени для всех.

Кризис субъективности: люди выступают объектами манипуляций, и не могут быть субъектами деятельности. Они утрачивают способность к самостоятельному рассуждению и суждению. Апелляция к разуму оказалась не состоятельной. Поэтому, меньшинство, обладающее хорошей волей и разумом банально забрало основные богатства. Кризис, о котором все говорят сегодня, следствие банальной алчности и безнравственности этого самого меньшинства. Большинство автоматически превратилось в объект постмодернистских манипуляций. Кризис настолько глубок, что скорее походит на катастрофу. И не случайно все, даже виновники кризиса заговорили об эстетике афтепостмодерна. Фактически признается наличие не вполне очевидного, но лежащего в основе всех кризисов, главного кризиса – кризиса нравственных устоев, другими словами – нравственного кризиса. 

Его основная черта – повсеместное господство социальных паразитов, безжалостно потребляющих общие планетарные ресурсы и ведущих человечество к вселенной катастрофе.

Три кита современной – экономической системы:

Финансовый капитал.

Технологии (естественно-научные, технические, гуманитарные, социальные и др.)

Организованная преступность, которая трансформируется в административную преступность (АПГ – Административная преступная группа). АПГ возникает тогда, когда во власть приходят лица с криминальным опытом. Они начинают использовать государственную власть в личных, корыстных целях. Безответственно совершают массовые преступления против имущественных и процессуальных прав граждан.

Афтепостмодерн – это последующая эпоха развития человечества, для которой будет характерно возрождение субъекта за счет преодоления выше указанных кризисов.

Научное видение мира афтепостмодерна обращено к формам искусства, прославляющего ценность человека в общественных отношениях, человека созидающего, нравственного.

Нравственность – это особый настрой мышления и поведение социального субъекта, позволяющего не наносить ущерб (вред) себе, окружающим, среде обитания, гармония духовных и материальных устремлений и действий, баланс прав и обязанностей социальных субъектов.

Идеология нравственности – это идеология, основанная на нравственном принципе, альтернатива идеологии обогащения любой ценой.

В эпоху постмодерна средствами искусства и культуры формируются чувства прекрасного по отношению к социальным паразитам.

Социальный паразитизм – это способ существования социального субъекта (физического и юридического лица, группы лиц, организации, государства и т.д.), пораженного идеологией личной наживы любой ценой, следствие культа “золотого тельца”, стяжательства и двойных моральных стандартов. Социальный паразит стремится жить за счет других людей, не участвуя в созидательном труде.

Пути профилактики социального паразитизма - общественный контроль и массово-этическая оценка результатов экономической и иной социально-значимой деятельности социального субъекта.

Социально-паразитическая структура – это организация, все усилия которой направлены на получение финансовых и материальных средств для поддержки собственного существования. Характерным свойством такой структуры является имитация ее основной деятельности по решению ее социально-экономических и экологических задач, актуальных для населения.

Эстетика постмодерна формирует в отношении социальных паразитов такие чувства как прекрасное, возвышенное, а по отношению к честным и порядочным людям такие чувства как безобразное, трагическое, комическое.

Эстетика афтепостмодерна по отношению к социальным паразитам формирует такие чувства как безобразное, трагическое, комическое. А по отношению к нравственному субъекту - прекрасное, возвышенное, удивительное, шокирующее, эпатажное.

Основу искусства как особой человеческой деятельности составляет мимесис — специфическое и разнообразное подражание.

Подражание нравственному человеку составит основу всякого творчества эпохи афтепостмодерна. 

Цель мимесиса в искусстве будущей эпохи афтепостмодерна  — приобретение знания и возбуждение чувства удовольствия от воспроизведения, созерцания и познавания нравственного поступка человека, соблюдения им правила «Трех С» в своем поведении и мышлении: не вредить себе, соседям, среде ни мыслью, ни словом, ни делом; созидать для себя, соседей, среды мыслью, словом, делом.

В эстетике постмодерна концепция мимесиса влилась в контекст «теории подражания», которая на разных этапах истории эстетики и в различных школах, направлениях, течениях понимала «подражание» (или мимесис) часто в самых разных смыслах. 

Это были иллюзорно-фотографические подражания видимым формам материальных предметов и жизненных ситуаций (натурализм, фотореализм) через условно обобщенное выражение типических образов, характеров, действий обыденной жизни (реализм в различных его формах).

Это было и «подражание» изначальным идеальным принципам, идеям, архетипам, недоступным непосредственному чувственному восприятию (романтизм, символизм, авангардное искусство, арт искусство).

Миметическое отношение лежит в основе любого произведения искусства как проявление правила «Три С», задающее нравственный, созидающий вектор развития человеческой цивилизации. Мимесис в искусстве сохраняет  глубинные архаические антропные пласты гуманного, нравственного отношения человека к человеку: не вредите друг другу, и созидайте друг для друга.

Миметическое отношение к миру рассматривается как изначальное фундаментальное человеческое качество, глобальный экологический принцип (не вредить человеку), способствовавшее в древности глобальной ориентации и действованию человека в мире. Постепенно глобальный экологический принцип был  подавлен цивилизационным процессом, ростом социального паразитизма, неравенства. Однако он сохранился непосредственно не только  в искусстве, художествах, но и в поведенческой практике людей. Общество продолжает воспроизводить честных и порядочных людей, которые являются своеобразным социальным иммунитетом на административные преступные группы, социальных паразитов, социопатов.

Дискурсивно-оценочный метод, разработанный еще в годы СССР Чигиревым В.А. и Юнацкевичем П.И., предполагает миметическая игру, одновременное раскрытие, разоблачение социального паразита, ужасное присутствие феномена нравственного суда общества над недолжным поведением конкретных субъектов, образное  многоуровневое обсуждение и этическую оценку социального поступка человека.

Сущность миметического искусства в афтепостмодерне  составляет ризоморфное (изменчивое состояние любых форм и сущностей) отображение, или выражение в образах. 

Искусство афтепостмодерна — это образное выражение  смысловой реальности дискурсивно-оценочного процесса. Отсюда художественный образ активного участника дискурсивно-оценочной практики (возрожденного субъекта) — основная и наиболее общая форма выражения в искусстве афтепостмодерна, или основной способ художественного мышления, бытия произведения искусства афтепостмодерна. Мимесис в искусстве афтепосмодерна наиболее полно осуществляется с помощью художественного символа правила «Три С» и в художественных образах человека нравственного, созидающего, утверждающего своим существованием нравственные устои. 

Нравственные устои – это внутренняя убежденность в необходимости совмещения частных, общественных и государственных интересов социальных субъектов. 

Эстетика афтепостмодерна, по нашему мнению, направлена на формирование положительных чувств к человеку нравственному, созидающему. Это будет поддерживать искусство, художество, музыку, литературу в создании таких произведений, которые будут обеспечивать подражание (мимесис) и побуждение к запуску механизма поведения человека, который обеспечивает не причинение ущерба человеку, общества, среде обитания.

Мимесис, или мимезис — это один из основных принципов эстетики, который основан на подражании искусства действительности.

Художественным образом афтепостмодерна является человек нравственный, созидающий, утверждающий своим существованием нравственные устои. 

Художественным символом афтепостмодерна является правило «Три С»:

 

С1 + С2 + С3

М + С + Д

где:

С1 – не причинение вреда себе;

С2 – не причинение вреда соседям (другим людям);

С3 – не причинение вреда среде;

М – мыслью;

С – словом;

Д – делом;

а также:

С1 – созидание для себя;

С2 – созидание для соседей (других людей);

С3 – созидание для среды;

М – мыслью;

С – словом;

Д – делом.

Организация современного искусства на основе эстетики  афтепостмодерна (использование при создании произведений художественного символа и образа афтепостмодерна) будет обеспечивать баланс частных и общественных интересов, созидание, баланс свободы и справедливости.

Лаборатория разрабатывает вопросы этики, осуществляет индивидуальную подготовку по программе экологической дискурсивной этики:

 

IP-IP100: Бакалавр философии

Специализация – IP-IP102- экологическая дискурсивная этика

 

IP-IP200: Магистр философии

Специализация IP-IP202– экологическая дискурсивная этика

 

IP-IP300: Доктор философии

Специализация IP-IP302 – экологическая дискурсивная этика

Руководит лабораторией Матвейчук Елена Федоровна, кандидат исторических наук, доцент, академик Академии экосоциальных технологий, профессор Института нравственности.

 

Научно-исследовательская лаборатория № 2 Теории дискурса и массовых оценок

 

Юрген Хабермас (р. 1929) — философ и социолог, директор Института по исследованию условий жизни научно-технического мира в Штарнберге:

Что отличает интеллектуала

 

Когда директор Института имени Карла Реннера сообщил мне радостное известие, что Премия имени Бруно Крайского за этот год будет присуждена мне, это натолкнуло меня на размышления о двух вещах. Во-первых, я подумал, что есть некий раздражающий аспект в этой ситуации, когда после многих десятилетий споров и обладания довольно противоречивой репутацией теперь я снискал столько незаслуженного признания. А во-вторых, — и это главное — имена Карла Реннера и Бруно Крайского, занимающие столь славное место в бурной истории Австрийской Республики, дали мне повод впервые задуматься о том, что связывает меня с венскими социал-демократами. О политических связях речь не идет; но имена этих двух исторических деятелей напомнили мне о тех интеллектуальных импульсах, которыми я обязан великому теоретическому наследию австромарксизма. Я хотел бы, пользуясь случаем, высказать этой традиции свою благодарность за две важнейшие идеи, давшие толчок моей мысли.

Благодарственное слово австромарксизму

 

Когда я в 1956 году, получив довольно условное философское образование, попал в непривычную среду франкфуртского Института социальных исследований, мне при подготовке одного эмпирического исследовательского проекта пришлось познакомиться и с литературой, посвященной вопросам правового государства и демократии. Тогда это была еще литература исключительно юридического характера. Споры между ведущими правоведами Веймарской республики показались мне интересными, однако я никак не мог связать нормативные понятия юриспруденции с той теорией общества, в свете которой я пытался осмысливать окружавшую меня на тот момент политическую действительность. На взаимосвязь между политической экономией и правом мне открыла глаза вышедшая в 1929 году книга под сухим заглавием «Юридические институты частного права и их социальная функция». Она базировалась на штудиях, которыми занимался молодой Карл Реннер на рубеже веков, работая библиотекарем в рейхсрате — австрийском парламенте.

Через эту книгу я соприкоснулся с трудами австромарксистов, где нашел три вещи, которых мне не хватало во франкфуртском институте у Адорно: во-первых, это была сама собой разумеющаяся связанность теории с политической практикой; во-вторых — бесстрашная открытость марксистской теории общества по отношению к новым достижениям академической науки (от этой открытой позиции Хоркхаймер и Адорно после «Диалектики Просвещения» снова отошли), а в-третьих — и это было главное, — безоговорочная солидарность с достижениями демократического правового государства, однако без отказа от радикальных реформистских целей, предусматривавших еще долгий путь вперед от достигнутого.

Столь же значительный импульс в моем движении от гегельянско-марксистских позиций к кантовскому прагматизму дала мне в конце 1960-х книга еще одного австромарксиста — это поздняя работа Макса Адлера «Загадка общества», вышедшая в 1936 году. Вводя категорию «социального априори», Адлер не только напоминает нам о том, что наше самосознание и наше знание о мире конституируются социально, но и указывает, что социальные жизненные структуры выстраиваются из актов знания. Тогда получается, что само общество основано на реальности тех притязаний на значимость, которые мы выдвигаем посредством наших коммуникативных высказываний. Таким образом, Адлер, подобно позднему Гуссерлю, утверждает, что общество имманентно связано с истинностью высказываний и правильностью норм.

Отто Бауэр и Рудольф Гильфердинг, Карл Реннер и Макс Адлер, несмотря на всю научность своих трудов, считали себя интеллектуалами партийными, которые, когда надо, подчиняются дисциплинирующим требованиям тактики и организации. Но, будучи демократами, они совершенно иначе представляли себе роль партии, нежели ленинец Лукач в «Истории и классовом сознании». Как бы то ни было, фигура партийного интеллектуала принадлежит к ушедшей в историю модели идейных левых партий. После 1945 года этому типу уже не было места на Западе. Как и Вилли Брандт, Бруно Крайски вернулся из Скандинавии другим человеком. К числу заслуг этих возвратившихся из эмиграции социал-демократов следует отнести то, что, исходя из модели социального государства, в классовом обществе был установлен мир и оно было трансформировано в общество гражданское.

Современный тип интеллектуала резко отличается от этого канувшего в прошлое типа. Те интеллектуалы, что пришли после 1945 года, — такие, как Камю и Сартр, Адорно и Маркузе, Макс Фриш и Генрих Бёлль, — скорее похожи на интеллектуалов, принадлежащих к предшествующему по отношению к ним типу — партийных по взглядам, но не связанных партийной политикой писателей и профессоров. Извлекши уроки из истории, они откликаются на события и по собственной инициативе — то есть без партийного поручения и коллективного решения — публично используют свои профессиональные познания вне сферы своей основной работы. При этом, не претендуя на статус элиты, они не могут ссылаться ни на какую другую легитимацию, кроме роли граждан демократического государства.

 

Интеллектуал и его общественность

 

В Германии такое эгалитарное понимание интеллектуалами своего статуса восходит корнями к первому поколению после Гёте и Гегеля. Беспокойные литераторы и приват-доценты из числа младогерманцев и левых гегельянцев способствовали складыванию образа свободно парящего, спонтанно вмешивающегося, зачастую сентиментального, взволнованно полемизирующего и непредсказуемого интеллектуала. Они же приложили руку и к формированию прочных негативных предрассудковвокругэтого образа. Не случайно поколение Фейербаха, Гейне и Бёрне, Бруно Бауэра, Макса Штирнера и Юлиуса Фребеля, поколение Маркса, Энгельса и Кьеркегора вышло на сцену в годы перед революцией 1848 года, когда под эгидой раннего либерализма возникли парламентаризм и массовая пресса.

Уже во время инкубационного периода, когда вирусы Великой французской революции распространялись по всей Европе, обозначилась та констелляция, в которой суждено было найти свое место типу современного интеллектуала. Ведь интеллектуалы, оказывающие с помощью риторически заостренных аргументов влияние на общественное мнение, нуждаются в общественности — бодрствующей, информированной, способной на отклик. Им нужна более или менее либерально настроенная публика, и уже поэтому им приходится полагаться на хоть как-то функционирующее правовое государство, ведь в своей борьбе за правду, которой затыкают рот, или за права, которые у кого-то отнимают, они апеллируют к универсалистским ценностям. Они — часть мира, в котором политика не исчерпывается деятельностью государства; их мир — это политическая культура возражения, в которой коммуникативные свободы граждан возможно и принимать, и мобилизовывать.

Нетрудно набросать идеальный тип интеллектуала, который нащупывает важные темы, выдвигает плодотворные тезисы и расширяет спектр релевантных аргументов, чтобы повысить печально низкий уровень дискуссий в обществе. По крайней мере, я не должен обойти молчанием тот факт, что интеллектуалы, когда они не заняты взаимным переругиванием, больше всего на свете обожают присоединять свои голоса к ритуальному плачу по исчезающему типу «Интеллектуала». Признаюсь, я и сам порой этим грешу. Разве не ощущаем мы пустоту там, где прежде были великие акции и манифесты «группы 47», выступления Александра Мичерлиха или Гельмута Гольвитцера, политические заявления Мишеля Фуко, Жака Деррида и Пьера Бурдьё, вторгавшиеся в актуальную проблематику тексты Эриха Фрида или Гюнтера Грасса? Если сегодня Грасса уже почти никто не слушает, то сам ли Грасс виноват в этом? Или, может быть, дело в том, что в нашем медийном обществе снова происходит структурное изменение публичной сферы, которое затрудняет существование классической фигуры Интеллектуала?

С одной стороны, переход коммуникации с бумажных носителей — книг, прессы — на электронные — телевидение, Интернет — привел к неожиданному расширению публичной сферы действия средств массовой коммуникации и к беспримерному уплотнению коммуникационных сетей. Публичная сфера, в которой интеллектуалы плавали как рыбы в воде, стала более всеохватной, а общественный диалог — более интенсивным, чем когда-либо прежде. С другой стороны, складывается впечатление, что интеллектуалы захлебываются в этой дающей им жизнь, но вышедшей из берегов стихии, словно при передозировке. Кажется, что благо превращается в проклятье. Причины этого я усматриваю в том, что публичная сфера стала менее формализованной, а существующие в ней социальные роли — менее дифференцированными.

 

Воздействие Интернета и телевидения

 

Пользование Интернетом одновременно расширило и раздробило коммуникативные контексты. Поэтому Интернет оказывает подрывное воздействие на авторитарные режимы публичной сферы. Однако горизонтальное и ставшее менее формализованным образование коммуникативных сетей одновременно выхолащивает достижения традиционных публичных сфер. Ведь их функция заключалась в том, чтобы в рамках политических сообществ концентрировать внимание анонимной и рассеянной аудитории на неких избранных сообщениях, так чтобы граждане в один и тот же момент могли быть заняты одними и теми же критически отфильтрованными темами и высказываниями в их связи. Интернет способствует всеобщему равенству, что можно лишь приветствовать, однако платой за это оказывается децентрализация доступа к неотредактированным высказываниям. В таких условиях высказывания интеллектуалов теряют свою способность фокусировать внимание публики.

И все-таки пока рано говорить о том, что электронная революция в средствах массовой коммуникации уничтожила сцену для элитарных выступлений тщеславных интеллектуалов. Ведь сценическое пространство прессы, журналов и литературы только увеличилось благодаря телевидению, которое функционирует главным образом в рамках публичных сфер, заданных национальными государствами. Вместе с тем, телевидение и видоизменило эту сцену. То, что оно хочет сказать, оно должно показать с помощью изображения, и потому оно ускорило переход от слова к образу — iconicturn. В силу этой относительной девальвации слова сместился и баланс сил между двумя различными функциями публичной сферы.

Поскольку телевидение — это показывающее средство массовой коммуникации, оно делает тех, кто публично выступает по телевизору, людьми видными, то есть — известными. Сидя перед камерой, действующие лица независимо от того, каков их вклад в общее содержание передачи, демонстрируют себя. Поэтому зритель, случайно столкнувшись с ними на улице, вспоминает, что это лицо он уже где-то видел. Телевидение — например, многочисленные и популярные ток-шоу — поощряет выступающих к тому, чтобы играть самих себя, причем даже в тех случаях, когда главным содержанием передачи по идее является дискуссия. А поскольку на экране люди превращаются в актеров, то и публика, сидящая перед экранами, следящая за спором по представляющим всеобщий интерес темам и формирующая собственное суждение о них, неизбежно превращается в зрителей.

Это, конечно, тешит патологическое тщеславие интеллектуалов; некоторые из них благодаря такой возможности саморепрезентации посредством телевидения развратились и лишились своей репутации. Ведь хорошая репутация интеллектуала — когда у него она есть — заключается не в том, чтобы быть видным или известным, а в том, чтобы иметь доброе имя. Такую репутацию ему, будь он писатель или физик, нужно сначала приобрести работой в своей области, прежде чем начать публично использовать свои знания и свое имя. Если он вмешивается со своими аргументами в некую дискуссию, то он должен обращаться к публике, которая состоит не из зрителей, а из потенциальных участников диалога, которые ответственно говорят и слушают друг друга. Идеальный тип такой дискуссии предполагает обмен доводами, а не искусное притягивание к себе зрительских взоров.

Может быть, именно поэтому перед камерами в студии, где восхитительная ведущая собирает для разговора политиков, экспертов и журналистов, нет вакантного места, которое должен был бы занять интеллектуал. Нельзя сказать, что его там не хватает, ведь другие уже давно исполняют его роль, и даже лучше, чем он сам. Поскольку участники ток-шоу одновременно и дискутируют, и представляют самих себя, стирается разница между социальными ролями, которые интеллектуал раньше должен был отделять друг от друга. Теперь это разделение выглядит старомодным.

Прежде интеллектуал был обязан различать «влияние» и «власть» и не употреблять то влияние, которого он добивался с помощью слов, в качестве средства для обретения власти. Но сегодня, сидя на ток-шоу, — чем мог бы он отличаться от политиков, которые уже давно используют телевидение как арену для интеллектуального соревнования, заключающегося в том, чтобы первым закрепить за собой актуальные темы и понятия? Не пользуется интеллектуал спросом и как эксперт. Раньше его делом было — не забывая о том, что и он может ошибаться, — смело выдвигать нормативные мнения и с фантазией рисовать интересные перспективы. Но сегодня — чем он мог бы отличаться от экспертов, которые в спорах с другими экспертами уже давно научились приводить не только цифры и факты, но и убедительные и впечатляющие интерпретации? И наконец, от умного журналиста интеллектуал раньше должен был отличаться не столько формой изложения, сколько привилегированностью своего положения: делами общественными он занимался лишь по совместительству со своей основной работой; его долгом было вмешиваться только тогда — и здесь он выступал как система раннего оповещения, — когда эти дела принимали дурной оборот.

И тут мы затрагиваем то единственное качество, которое и сегодня еще могло бы отличать интеллектуала: способность первым почуять нечто важное. Он должен быть способен начать волноваться по поводу определенных критических тенденций уже в тот момент, когда остальные еще как ни в чем не бывало занимаются своими обычными делами. Добродетелями интеллектуала поэтому должны быть качества отнюдь не героические: отдающая подозрительностью чуткость к нарушениям нормативной инфраструктуры общественного организма; боязливая склонность предвосхищать опасности, грозящие интеллектуальной оснастке той политической формы жизни, которая существует в обществе; умение видеть, чего не хватает или что «могло бы быть иначе»; немного фантазии, чтобы разрабатывать альтернативы, и немного отваги, чтобы инициировать поляризацию позиций, выступить со скандальным заявлением, опубликовать памфлет.

Все это, как обычно, на словах звучит легче, чем на деле. Интеллектуал должен быть способен быть взволнованным — и в то же время обязан обладать достаточным политическим здравомыслием, чтобы не допускать чрезмерных (избыточно эмоциональных) реакций. Критики — от Макса Вебера и Шумпетера до Гелена и Шельски — много раз бросали интеллектуалам упреки в «бесплодном волнении» и в «алармизме». Интеллектуал не должен пугаться этих упреков. Сартр был более влиятельным интеллектуалом, чем Раймон Арон, а в своих суждениях по политическим вопросам ошибался чаще, чем он. Разумеется, чутье может вводить и в ужасные заблуждения. Например, если историк пишет, что Германии необходим сегодня «политический культ смерти», конец которому был положен в 1945 году, то он просто позорит себя, ясно показывая, что не имеет понятия о ментальном ядре фашизма.

 

Будущее Европы

 

Меня сегодня больше всего волнует будущее Европы. Другим это кажется чем-то абстрактным и скучным: что нам волноваться по такому неинтересному поводу? Мой ответ прост: если не удастся до следующих выборов в Европейский парламент (2009 год) сделать предметом общеевропейского референдума острейший вопрос о цели объединения Европы, о том, ради чего мы объединяемся, то будущее ЕС будет однозначно определяться принципами ортодоксального неолиберализма. Если ради худого мира мы будем избегать этой щекотливой темы, будем идти и дальше привычным путем компромиссов, то тем самым мы предоставим полную свободу динамике освобожденных рынков и станем свидетелями того, как даже ныне существующая политическая созидающая сила Европейского союза будет принесена в жертву диффузно расширяющейся европейской зоне свободной торговли. В процессе объединения Европы нам сегодня впервые грозит опасность быть отброшенными назад с достигнутого уровня интеграции. Меня волнует паралитическая неподвижность, наступившая после неудачного исхода референдумов о европейской конституции во Франции и в Нидерландах. Непринятие решения в данной ситуации есть само по себе решение, которое будет иметь далеко идущие последствия.

В стране, которую представляет нынешний председатель Европейского совета, я с удовольствием поговорил бы на эту тему, если бы мне не предложили поразмышлять о роли Интеллектуала. Однако, как видите, в конце концов одно приводит меня к другому.

Проблема недееспособности ЕС представляет собой узел из трех жгучих проблем:

Первая проблема: всемирно-экономические условия, изменившиеся в ходе глобализации, не позволяют на сегодняшний день национальному государству пользоваться налоговыми ресурсами, без которых оно не может в необходимом объеме удовлетворить привычные социально-политические притязания граждан и вообще спрос на коллективные блага и социальные услуги. Другие вызовы, такие как демографическая динамика и растущая иммиграция, усугубляют эту ситуацию, из которой есть только один выход — вперед, к отвоеванию утраченной политической созидательной силы на наднациональном уровне. Если не будет унификации налогообложения, если не будет гармонизации экономической и социальной политики в среднесрочной перспективе, то судьбу европейской модели общества будем решать не мы, а другие.

Вторая проблема: возврат к безоглядной гегемонистской политике силы, столкновение Запада с исламским миром, распад государственных структур в других регионах мира, долговременные социальные последствия колониализма и непосредственные политические последствия неудавшейся деколонизации — все это признаки крайне опасного положения в мире. Только такой Европейский союз, который внешнеполитически дееспособен и берет на себя роль в мировой политике наряду с США, Китаем, Индией и Японией, смог бы содействовать формированию в существующих всемирных экономических организациях альтернативы ныне господствующему «вашингтонскому консенсусу» и прежде всего — продвинуть вперед давно назревшие реформы в ООН, которые пока блокированы США, но невозможны без их поддержки.

Третья проблема: обнаружившийся во время войны в Ираке раскол Запада. Его причина — культурный конфликт, который расколол и саму американскую нацию на два почти равновеликих лагеря. Вследствие этого ментального сдвига смещаются и действовавшие до сих пор нормативные мерки правительственной политики. Это не может оставить равнодушным и ближайших союзников  США. Мы должны, причем именно в критических случаях совместного действия, высвободиться из зависимости от нашего более сильного партнера. Это — одна из причин, по которым Европейскому союзу нужны собственные вооруженные силы. До сих пор при военных операциях, проводимых НАТО, европейцы подчинялись указаниям и правилам американского верховного командования. Теперь мы должны добиться такого положения, чтобы и при совместных действиях мы могли оставаться верны нашим собственным представлениям о международном праве, о недопустимости пыток и о военном уголовном праве.

Поэтому Европа, как мне кажется, должна собраться с силами и осуществить такую реформу, в результате которой у нее появятся не только эффективные процедуры принятия решений, но и собственный министр иностранных дел, избираемый напрямую президент и собственная финансовая база. Эти требования можно было бы вынести на референдум, который легко провести одновременно со следующими выборами в Европарламент. Законопроект считался бы принятым, если бы получил «двойное большинство» голосов, то есть если за него проголосовало бы и большинство граждан, и большинство государств. Вместе с тем, этот референдум имел бы обязательную силу только для тех стран-членов ЕС, в которых за реформу высказалось большинство граждан. Тем самым Европа рассталась бы с моделью конвоя судов, в котором темп задает самый тихоходный корабль. В Европе, построенной по модели центра и периферии, страны, предпочитающие пока остаться с краю, имели бы, разумеется, возможность в любое время присоединиться к центру.

Как мне известно, мои пожелания вполне согласуются с идеями бельгийского премьер-министра Ги Ферхофстадта, который только что опубликовал манифест, посвященный «Соединенным Штатам Европы. На этом примере, дамы и господа, вы можете видеть, что те политики, чья мысль опережает остальных, могут послужить образцом для интеллектуалов.

Разрешение всех противоречий и вопросов, обозначенных Юргеном Хабермасом, осуществляется посредством практического применения дискурсивно-оценочного метода. 

Лаборатория осуществляет развитие идей франкфуртской школы, исследования по особенностям применения дискурсивно-оценочного метода в этическом регулировании поведения человека, общества, государства, а также индивидуальную подготовку по программе исследований применения дискурсивно-оценочного метода для создания глобального экорегулятора социума:

 

IP-IP100: Бакалавр философии

Специализация – IP-IP103- дискурсивно-оценочный метод

 

IP-IP200: Магистр философии

Специализация IP-IP203– дискурсивно-оценочный метод

 

IP-IP300: Доктор философии

 

Специализация IP-IP303 – дискурсивно-оценочный метод

 

 

Научно-исследовательская лаборатория № 3 Философии религии и атеизма

 

22 апреля 2022 года учреждена Научно-исследовательская лаборатория философии религии и атеизма Института философии Академии экосоциальных технологий.

Лабораторию образуют исследователи вопросов современной философии и истории религии, истории и теории атеизма и свободомыслия, религиоведения и прочих дисциплин, изучающих данные явления во всем их многообразии.

Научные исследования осуществляются как очно так и дистанционно. Лаборатория осуществляет деятельность на принципах сетевой международной научно-исследовательской и просветительской структуры, в сообщество которой могут входить исследователи и молодые специалисты из любого региона мира. Сотрудничество осуществляется как очно, так и с использованием дистанционных и  информационно-коммуникационных технологий.

Принципы исследовательской деятельности лаборатории:

Идеология нравственности – в качестве идеи, консолидирующей и регулирующей деятельность исследователей выступает нравственность, под которой понимается поведение, не причиняющее вред человеку и среде обитания, направленное на созидание для человека и среды обитания.

Дискурсивно-оценочная практика – исследователи обсуждают,  оценивают, корректируют результаты исследований, вовлекают в обсуждение все большее число экспертов и участников для дальнейшего совершенствования полученных результатов и массового просвещения граждан всех регионов мира.

Сетевое взаимодействие – осуществление обмена и обсуждения результатов исследований дистанционно, используя информационно-коммуникационные технологии.

Децентрализация – самостоятельность исследователей в постановке вопросов и проблем исследования, свобода научного поиска и представления его результатов.

Концепция лаборатории

 

Российская наука имеет богатую историко-философскую традицию осмысления религиозных явлений. Помимо богословских концепций, возникавших на базе различных духовных заведений, к XVIII-XIX вв. складывается плеяда передовых мыслителей, чьи критические и аналитические воззрения по сей день не утратили своей актуальности – от А.Н. Радищева, В.Г. Белинского и декабристов до А.И. Герцена, Н.Г. Чернышевского и выдающихся естествоиспытателей вроде И.М. Сеченова и К.А. Тимирязева. 

Советский период породил целые философские школы, создававшиеся на базе институтов и музеев, где исследования в области религии велись на высоком уровне.

К настоящему времени данное наследие во многом ушло на второй план, уступив место прозападному религиоведению. В качестве главной тенденции начала XXI века можно указать усиление реакционных и десекуляризационных процессов, апогеем которых явилось открытие кафедр теологии в светских образовательных учреждениях, а также признание теологии научной дисциплиной с соответствующей номенклатурой специальностей ВАК. Паспорт специальности «Теология» отражает содержание религиоведения.

В научный оборот вернулись понятия «десекуляризация» и «постсекулярное общество», отражающие состояние религий прошлых веков, объединенных с государством, стимулирующих религиозные верования  практики. 

Задачи лаборатории философии религии и атеизма: 

1. Сохранение и научное изучение как работ классиков отечественных школ, так и преумножение созданного в прошлом с учетом и с применением современных научно-исследовательских технологий.

2. Анализ и изучение течений, тенденций, трендов в современном религиозном мире, выявление деструктивных черт, предупреждение религиозных конфликтов.

3. Изучение связи современных религий с окружающей средой, взаимосвязей религий с глобальным экологическим кризисом.

4. Создание конструктивных возможностей для межрелигиозного, межконфессионального диалога для снятия социальных, культурно-религиозных и экологических противоречий.

5. Противодействие религиозному экстремизму и терроризму.

Лаборатория может проводить мероприятия по организации конференций, круглых столов, чтений и т.п., создание учебных пособий и хрестоматий по философии религии и атеизма, полевые и конкретно-социологические исследования религиозности.

Исследователи лаборатории вправе осуществлять консультативную и экспертную деятельность, а также подготовку кадров в области философии религии и атеизма.

 

Профессорско-преподавательский состав лаборатории

 

Заведующий: Александр Борисович Ярцев.

Образование: Философский факультет МГУ, аспирантура по кафедре  религиоведения Философского факультета МГУ. 

Академик Академии экосоциальных технологий, профессор.

Сфера деятельности: экология религии, философия  и религиозная этика, неоязычество.

 

Профессор-исследователь: Анна Сергеевна Орлова.

Образование: Философский факультет МГУ, аспирантура по кафедре  религиоведения Философского факультета МГУ, кандидат философских наук, доцент.

Сфера деятельности: свобода совести, религия и государство, научный атеизм.

 

Научный сотрудник: Марданова Алина Амировна.

Образование: Институт гуманитарных и прикладных наук МГЛУ, магистратура по кафедре теологии.

Сфера деятельности: история и теория ислама, трансгуманизм, современная теология.

 

Научный сотрудник: Александра Васильевна Ярцева.

Образование: Факультет иностранных языков МАИ.

Сфера деятельности: религии Африки, нетрадиционные религиозные движения.

 

Лаборант-методист: Коузова Алина Андреевна.

Образование: Институт гуманитарных и прикладных наук МГЛУ, бакалавриат по кафедре теологии.

Сфера деятельности: языкознание и религия, государственно-конфессиональные отношения.

 

Заведующий лабораторией вправе формировать состав лаборатории, создавать региональные отделения, по результатам исследований и уровня квалификации представлять на присвоение степеней и званий Академии экосоциальных технологий:

старший научный сотрудник

доцент Института философии

профессор Института философии

член-корреспондент Академии экосоциальных технологий

академик Академии экосоциальных технологий.

Лаборатория вправе разрабатывать программу индивидуальной подготовки и осуществлять индивидуальную подготовку по программе философии религии и атеизма на следующих уровнях:

 

IP-IP100: Бакалавр философии

Специализация – IP-IP101- философия религии и атеизма

 

IP-IP200: Магистр философии

Специализация IP-IP201– философия религии и атеизма

 

IP-IP300: Доктор философии

Специализация IP-IP301 – философия религии и атеизма

 

В подготовке кадров высшей квалификации (бакалавр, магистр, доктор философии) впервые в мире применяется новая научная методология: дискурсивно-оценочный метод. На протяжении всего периода защиты и дальнейшей деятельности бакалавра, магистра, доктора философии его работа широко обсуждается и оценивается. Таким образом эта работа совершенствуется, создается мотив для созидательной деятельности, поддержания высокого международного уровня квалификации специалиста.

Проблемное поле исследований

 

Проблема использования религии и верований как инструментов обеспечения социального паразитизма, расслоения общества и неравенства создает препятствия в осуществлении свободы совести, права человека на выбор мировоззрения, на религиозное свободомыслие или полную безрелигиозность. Религиозная сфера жизни постепенно превращается в рынок религиозных услуг.  Борьба с коммерциализацией и навязыванием религии (в том числе и не традиционной) делает актуальным обращение не только к юридической традиции обеспечения свободы совести, но и к исследованиям в области философии религии и атеизма.

Атеистические знания имеют большое значение для возрождения субъекта. Они имеют научную базу, направлены не против чувства веры человека, а против его эксплуатации и унижения с помощью религиозных практик. 

Для этого проводятся исследования жизнедеятельности конкретного  субъекта культа, религии, верования, по результатам которых создаётся модель жизнедеятельности этого субъекта.

Социальный паразитизм – способ существования социального субъекта, руководствующегося идеей личной наживы любой ценой.  Следствие культа денег, двойных стандартов, расхождения слова и дела. Социальный паразит живет за счет других социальных субъектов, не участвуя или имитируя участие в их созидательной деятельности.

Социально-паразитическая структура – организация, все усилия которой направлены на получение средств для поддержания собственного существования. Характерным свойством такой структуры  является имитация ее основной деятельности по решению социальных задач, актуальных для граждан. 

Социальный паразитизм  является причиной возникновения коррупции, социального расслоения, экстремизма и терроризма, использования религии и верований для эксплуатации и унижения человека и общества.

Пути профилактики социального паразитизма, использующего в качестве способа эксплуатации людей религиозные инструменты и практики – философские знания и этическая оценка таких субъектов.

Исследования и уточнения модели жизнедеятельности субъекта религии носят непрерывный характер для их экспертной и массовой этической оценки.

На базе модели жизнедеятельности субъекта создаются модели личности, профессионального соответствия, анализ которых позволяет с одной стороны минимизировать социальный паразитизм такого субъекта, с другой стороны способствовать его созидательной деятельности.

 

Онлайн-школа

 

Онлайн-школа – это персональное обучение заинтересованного лица у конкретного профессора-исследователя, доцента-исследователя или старшего научного сотрудника.

Контакт для сотрудничества: 

E-mail: Этот адрес электронной почты защищён от спам-ботов. У вас должен быть включен JavaScript для просмотра.

Адам Меркулов, ученый секретарь Института философии

 

 

Поделиться в соц.сетях

© 2018 Институт философии АСТ.

^ Наверх